Плохо быть бестолковой - Страница 25

Гошка, как всегда, оказался прав – когда мы наконец снова оказались на крыльце, было уже больше семи часов утра. И дело не только в том, что мы по очереди, под протокол излагали все события, начиная с того, как меня захватили бандиты, с самыми мелкими подробностями. Высокие полицейские чины были на удивление гостеприимны и уважительны. Впрочем, почему «на удивление»? Удивляться тут как раз нечему. Бандиты, напавшие на банк, задержаны, деньги найдены, и все это благодаря сотрудникам детективного агентства «Шиповник». Естественно, руководящий состав областного управления был весьма благодарен и всячески стремился эту благодарность высказать. Пока устно, а в самом ближайшем будущем нам посулили и некоторое материальное вознаграждение. Правда, прозвучало это несколько невнятно, но все равно было приятно, и даже бестактный Гоша не полез уточнять сумму грядущего поощрения.

В какой-то момент я осознала, что все эти приятные слова мы слушаем только втроем – я, Гошка и Александр Сергеевич. А Витька? Ведь это он поехал ночью вместе со мной в Александровск, он стрелял по колесам машины удирающего Санька и чуть не схватил от этого подонка дурную пулю! А теперь что получается? Витька, который имеет право, по крайней мере, на равную порцию комплиментов и благодарностей, отсутствует! Задним числом я поняла, что он даже из машины не вышел, когда мы следом за Сережей направились к начальству.

Разумеется, сообразив все это, я ахнула, засуетилась и начала теребить Гошку, шепотом требуя немедленно отыскать и привести Витьку сюда, к высокому начальству, одновременно пытаясь громким голосом ознакомить всех присутствующих с героическим поведением Виктора Кириллова, который в общем-то был вовсе не обязан…

– Угомонись. – Гошка сжал мою ладонь так, что я пискнула и сразу угомонилась. А напарник продолжил, очень тихо и очень внушительно: – Витька сам знает, где и когда ему засвечивать свою физиономию. И если он с нами сюда не пошел, значит, не считает это нужным. Поняла?

Если честно, я не поняла, но от дальнейших вопросов и выступлений на эту тему, предпочла воздержаться.

Витя ждал нас в машине. Увидел, что мы вышли, открыл дверцу и махнул рукой.

– А вот и наш неизвестный герой! – помахал в ответ Гошка и спустился с крыльца. Кириллов тоже выбрался из «Нивы». – Витька, ты просто не представляешь, какие милые люди в этом домике сидят и как они нас любят! Ритке пообещали благодарность в президентском указе!

– Даже не надейся. – Витя отвечал Гошке, но смотрел на меня. – На такую грамотку очередь большая, слишком много желающих.

– Да бог с ней, – небрежно отмахнулась я. – Жила я без президентской благодарности… хотя что-нибудь такое, в рамочке, было бы неплохо. Такое, чтобы маме показать.

Благодарность, ценный подарок, часы какие-нибудь с гравировкой – одним словом, нечто вещественное. Такое, что мама сможет подержать в руках, прочитать надпись и осознать наконец, что дочь ее не глупостями занимается, а важным делом. Настолько важным, что его ценят государственные, высокого чина люди.

Гоша, который с моей мамой хорошо знаком, понимающе кивнул, а Александр Сергеевич только улыбнулся:

– Кстати, привет ей передавай. – Он посмотрел на поднимающееся солнце, потом на часы и зевнул: – Ну что, по домам? Рабочий день затянулся, так что можете отдыхать, объявляю выходной.

– Ура! – обрадовался Гошка. – Сейчас как завалюсь! Сан Сергеич, вы нас с Риткой подбросите?

Баринов не успел ответить, потому что Витька негромко предложил:

– Риту я могу отвезти. Мне все равно в ту сторону.

– Еще лучше! – обрадовался Гошка. Кажется, я уже говорила, что Баринов и Гошка живут почти рядом, а чтобы завезти домой меня, им приходится делать большой крюк. – Сан Сергеич, поехали, а то спать хочется, просто сил никаких нет!

Мой любимый напарник подхватил моего не менее любимого начальника, и они удалились в сторону служебной автостоянки, даже не попрощавшись. А я повернулась к любимому… в общем, я повернулась к Витьке:

– Поехали?

И ничего Витьке не было «все равно в ту сторону», в этом я не сомневалась. Просто ему захотелось самому отвезти меня домой. Почему? А я откуда знаю? Пришла ему в голову такая фантазия. А почему да зачем – это вы у него спрашивайте, не у меня. По крайней мере, возможностью поговорить за те двадцать минут, что мы ехали, он не воспользовался. Витька молчал, я, естественно, тоже рот не раскрывала – смотрела в окно и потихоньку обижалась. Сколько раз я за эту ночь переходила от восторга к возмущению, а от благодарности к обиде и обратно? Что за невозможный тип этот Кириллов, всегда я с ним чувствую себя как на качелях!

Машина въехала в наш двор, и Витька, аккуратно объезжая ямы, подрулил к моему подъезду. Теперь мне остается только вежливо поблагодарить водителя и с максимально возможным достоинством удалиться. Я повернулась к нему, и сердце у меня подпрыгнуло и пропустило удар – Витька смотрел на меня и улыбался. Господи, какая чудесная у него улыбка!

– Ну что, приключение закончилось? – мягко спросил он. – Спать, наверное, хочешь, аж умираешь?

– Скорее умираю – есть хочу. – Я не могла не улыбнуться в ответ. И тут же непроизвольно судорожно зевнула. – То есть и спать хочу, но есть – больше.

Я взялась за ручку дверцы, собираясь выйти из машины, и неожиданно для себя снова обернулась к Вите и спросила:

– Ты, наверное, тоже?

– Что – тоже? – не понял он.

– Тоже голодный?

Казалось бы, простой вопрос. Любой человек, вот хоть Гошка, например, не задумываясь, ответил бы «да» или «нет»… Хотя Гошка пример неподходящий, «нет» он на такие вопросы в принципе не отвечает. Почему этот взрослый, тридцатичетырехлетний мужик всегда голоден, словно подросток, остается для меня загадкой. Тем более что хотя он и холостяк, но холостяк не одинокий, живет в семье, и мама кормит его совсем не плохо. В общем, напарник, скорее всего, и не стал бы ждать никаких вопросов – он жизнерадостно объявил бы, что давно пора чем-нибудь подкрепиться, и двинулся к подъезду, не дожидаясь меня. Гоша полагает, и совершенно справедливо, что моя матушка не потерпит такого безобразия, как голодный мужчина в доме.